Газета «Персона». Архив

Родилась 19 апреля 1936 года в Москве. Окончила MИСИ. «То есть Юра в последствии поступил на тот же факультет, пошел по моим стопам».

– Ольга Ростиславовна, Вы давно здесь, на природе, большую часть времени живете?

– Этот дом начали рубить, по-моему, в январе 1983 года. Потом в 1984-м  начались на Юрку всякие партийные наезды, связанные со строительством дачи. Я тогда пошла в храм просить у Господа защиты.

– А раньше где жила семья Шеляпиных?

– Они с сестрой и глухонемой мамой жили в полуподвале на Зубовском бульваре. Там у них даже радио не было. И был совершенно другой, незнакомый мне круг людей, с которыми Юре приходилось общаться. Собственно, отчасти улица сделала его таким, каким он стал.

– Если мать была глухонемой, как они общались?

– Руками. Юрий Ефимович свободно, просто прекрасно общается на языке жестов. 
Глухота матери не помешала ей воспитать сына таким отзывчивым, готовым всем помогать. Кстати, эта женщина умела делать все, даже пробки могла починить. И видимо, она оказалась лучшим воспитателем, чем, например, я, потому что она была строгая, а я – добрая, что не всегда хорошо. 

– А какое место занимал в его жизни отец? Мне показалось, что это очень непростая семейная история.

– Мы со свекром познакомились, когда у нас родилась Ольга. Юрка, кстати, очень похож на своего отца, хотя тот тоже был глухонемым. Как-то они с его матерью нашли друг друга, а потом разошлись их пути.
Я теперь жалею, что не вникала в их отношения и все разговоры шли за моей спиной. Но вроде его отец хотел вернуться к матери, потому что ему нравились мы и он любил бывать у нас в доме.
Очень был приятный, мягкий человек. Мама была пожестче, а у отца был более мягкий характер. К сожалению, я мало его видела, но то, что я наблюдала, мне очень нравилось. Юра в мать и, наверное, поэтому сказал, что не хочет, чтобы отец к ней возвращался, в том числе из-за того, что и себе тоже не хотел новых проблем. Но я считаю, что это была его ошибка.
Юра сам от этого до сих пор страдает, я это чувствую все время. Даже сейчас это для него больная тема, да и для меня тоже. Потому что, если бы я с ним поговорила, может быть, смогла как-то на это повлиять. И все, возможно, было бы по-другому. И отец не стал бы продавать здесь квартиру и уезжать куда-то на юг.
Впрочем, на все воля Господа. Он создает нас и сохраняет все, что в нас заложено. Вот и Юрка всегда защищал и до сих пор старается защитить бедных и обиженных. Это у него в крови, хотя ему в свое время приходилось общаться и с уличными бандитами тоже. Кто-то из этих ребят с его двора потом даже в тюрьме оказался.
А он, вспоминая их, часто говорит: «Тем не менее я не пошел по той же дорожке».
Действительно, дорога у него совсем другая, но тоже нелегкая. Уже потому, что когда возникла идея помогать ветеранам войны, то это было очень непросто. Мы же с ним дети войны, и, когда видим, в каких условиях порой живут наши ветераны, это очень больно.
И когда он покупал квартиры ученым, нам тоже за них очень обидно было. У меня папа был известным ученым. Уникальный человек...

– Муж и Ваш отец были в хороших отношениях?

– Конечно, в хороших. Когда мы поженились, я училась на 5-м курсе, а Юра был обычным рабочим. И это папа решил, что он должен учиться обязательно в институте на дневном, так как ему было очень тяжело учиться и работать, чтобы содержать свою семью – глухонемую маму и сестру.
Поэтому папа нам материально помогал – присылал 60 рублей в месяц. Тогда это были большие деньги: зарплата молодого специалиста с высшим образованием начиналась с 850 рублей, а после денежной реформы – с 85 рублей.
Спасибо папе, что мы не бедствовали тогда, то есть этого совершенно не ощущали, и всегда были очень дружны. А Юре, когда он учился в институте, хватало времени для занятий спортом. Мы с ним познакомились, когда он был уже мастером спорта по академической гребле, а затем начал еще заниматься коньками и велоспортом.

– Юрий Ефимович – целеустремленный, а потому, наверное, строгий, жесткий человек?

– Нет, совсем не жесткий. Он как-то пришел весь выжатый как лимон, совершенно опустошенный и такой уставший. Я забеспокоилась и спрашиваю: «Что случилось?»
Оказалось, он в этот день уволил сразу трех человек. Особенно переживал за одного парня, которому раньше за хорошую работу даже квартиру подарил, а теперь пришлось уволить. Переживал, что он, вынужденно уволив нерадивых сотрудников, причинил страдание их семьям, детям.
А мне посетовал, что объект они сдавали с недостатками, с огромным перечнем недоделок на нескольких листах. А к установленной дате эти недоделки так и не были исправлены, хотя им неоднократно об этом напоминали. Вот его терпению и пришел конец, да и делу это очень мешало.

– Он производит впечатление увлекающегося человека. Вам это не мешает в совместных поездках?

– Когда мы с ним ездим куда-то отдыхать, он обязательно обращает внимание на архитектуру. Сначала просто все фотографировал. Но я не относилась к этому серьезно, думала: «Ну нравится ему, пусть себе фотографирует». И мне даже в голову не могло прийти, что это перейдет в действительно серьезное увлечение и он сам начнет заниматься не только строительством, но и будет создавать архитектуру зданий. Потому что это совершенно другая, самостоятельная область в строительстве, которым он до этого увлечения занимался.
Но знаете, я действительно очень горжусь им, потому что он удивительный и во многом уникальный человек. Когда я с ним познакомилась, то сразу почувствовала, что он неординарный собеседник и мне с ним интересно, хотя он был простым рабочим, а я оканчивала институт. И это при том, что мы с ним одногодки. Да и, пообщавшись с ним, я сразу почувствовала, что оказалась за хорошей защитной стеной. Мне с ним всегда было и есть комфортно, удобно. Вот так всю жизнь и чувствую надежную опору. Когда он рядом, мне ничего не страшно.
Заметила, что очень часто, когда у людей что-то случается, возникают какие-то проблемы, несчастья, почему-то именно тогда они обращаются к Богу. В какой-то момент и я пришла к нему. Но кто-то моему папе сказал, что в храм нужно ходить не тогда, когда плохо, а когда бывают радости. Поэтому в последнее время, когда случается что-то очень хорошее, я говорю: «Юр, надо бы в храм пойти».
А когда мы поехали в Израиль, чтобы пройти медицинское обследование, у нас один день оказался свободным и нас вывезли в Иерусалим, где мы прошли по святым местам.
Знаете, я там почувствовала себя самым счастливым человеком. Вы даже не можете себе представить, что я ощутила в тот момент. Мы попали во все святые места. Несмотря на то что народу было много, для нас открылась какая-то зеленая улица. Мы были вдвоем, и, куда бы нас экскурсовод ни водила, все как бы перед нами расступалось.

– А в России кого Вы особенно почитаете, с кем посчастливилось пообщаться?

– Алексий II, конечно же, был необыкновенным, действительно божьим человеком. И если Господь разрешил мне к нему так близко подойти, то, надеюсь, это не просто так.

– Что Вы просите у Бога? Долгих лет?

– Сколько Господь отпустит, то и мое. Но хотелось бы, чтобы мы с Юрой умерли в один день. Я вот этого хочу, потому что мне страшно оставаться без него.