Газета «Персона». Архив

Родился 17 июня 1939 года в г. Бахчисарае Крымской области РСФСР. В 1962 году окончил Пятигорский фармацевтический институт (ныне Академия) по специальности «провизор». По окончании института работал руководителем нескольких аптек, затем первым заместителем начальника Ростовского аптечного управления, далее начальником аптечного управления Свердловского облисполкома.

— Александр Дмитриевич, с чего начиналась Ваша трудовая деятельность?

— Я прошел разный и длинный путь от рядового сотрудника аптечного склада до начальника главка в Советском Союзе: был и директором аптеки, и не одной, потом замначальника и начальником областного управления, и не одного региона... Затем меня перевели в Москву в аптечное управление РСФСР, а потом и СССР.

— Давайте прямо с этого и начнем? Это интересно!

— Таков был общий порядок. Двигаясь по карьерной лестнице, человек не перепрыгивал через ступени. В любой сфере была система подготовки кадров, предполагающая прохождение всех ступеней. И сейчас при принятии решений я руководствуюсь полученными тогда знаниями и опытом.

— То есть Вы прошли весь путь с самых низов?

— Да. Поэтому люди, которые со мной работают, меня обмануть никогда не могут. Это был залог успеха в той системе, которая меня вырастила. И еще одно правило — на каждую должность руководителя был резерв, за который он отвечал. И когда, предположим, человек шел на повышение или уходил на пенсию, я не беру худший вариант, он должен был выдвинуть того, кого он за это время воспитал.

— Как для Вас все начиналось?

— Если откровенно говорить, я не мечтал о профессии фармацевта. Получилось так, что мне просто пришлось им стать. Очень благодарен Пятигорскому фарминституту. Он считался одним из лучших учреждений нашего профиля. В этом институте была великолепная кафедра, которая вложила в меня желание не только заниматься смешиванием порошков в аптеках, но и управлять аптечной системой. Я прошел все ступени, и это осталось в моей голове, что было необходимо для дальнейшего продвижения по службе. После института по распределению попал в Ростовскую область. Просто так, куда ты хочешь, в СССР нельзя было поехать. Получилось, что приехал начальник Ростовского областного управления и отобрал специалистов для работы, в том числе и меня. Там прошел большую школу, проработав практически 10 лет. Но уже через 3 года меня назначили заместителем начальника областного управления. Скорее всего, потому, что всегда старался заниматься развитием и расширением. Потому и экономические показатели всегда были блестящими. Сначала, пока не перешел в управление, поработал руководителем трех аптек, и во всех со второго месяца люди начинали получать премии, причем максимальные. Откровенно Вам могу сказать, оценивая свою жизнь, самое большое удовлетворение я получал, работая руководителем аптеки.

— Почему?

— Потому что у меня была возможность прямого контакта с людьми. И помощь оказывал непосредственно тому человеку, которого я видел. У меня было одно правило — никогда не отказывавать в том, что я мог сделать. То есть, если в аптеку приходил человек и обращался ко мне как пациент, поскольку нужного ему лекарства не было, но я знал, где могу его найти, то обязательно помогал. То есть ездил на базу сам.

Спасибо от этих людей или обратная связь, за исключением личных вопросов — самое высокое чувство, которое я принимаю. Поэтому, когда я работал там, у меня было очень много благодарностей и очень много встреч с разными людьми.

В других должностях, то есть когда я ушел из аптеки, уже такого прямого контакта не было.

— Вам сейчас не хватает ощущений того времени?

— Если откровенно, то и тогда, и сейчас есть свои плюсы, я имею в виду социалистическую систему и рыночную экономику. И там, и там есть минусы. На мой взгляд, преимущество советского периода было в том, что существовала жесткая система сверху донизу. И она заставляла людей квалифицированно выполнять свои обязанности. Тогда человек не мог убежать из системы, как сейчас: «Да пошли вы к черту! Я пошел туда-то, и там мне будет лучше». Тогда приходилось работать так, чтобы претензий не было.

— А сейчас не так?

— Не так. Сегодня человек свободен в выборе работы. Приходит устраиваться, и первый вопрос, который он задает: «А сколько Вы мне будете платить?». А на вопрос: «А что Вы умеете делать?» говорит: «Я надеюсь, Вы меня научите». Вот такие нынче взаимоотношения работодателя и работника…

— Вы ведь диссертацию написали про основные вехи развития аптечной системы Советского Союза и в переходный период, в том числе она посвящена переходу к реалиям новой России.

— Первый этап — советское время. Это были научно разработанные нормативы. Тогда существовал Научно-исследовательский институт фармации, а руководил им член-корреспондент Академии наук СССР. И там разрабатывались нормы развития аптечной сети, естественно, и нормы помещений и всего остального. Они заставляли придерживаться лучшего стандарта. Когда начался бизнес, думали, что рынок все сам построит правильно. Но если рынком не управлять, он даст то, что мы сейчас имеем.

— А что мы сейчас имеем?

— Вы знаете, что теперь аптечные учреждения больше торговые, чем здравоохранения. А социальная сфера вторична.

Первичны помощь и обеспечение лечебного процесса, определенного рецептом врача. Значит, мы единая система. И если мы качественно это все сделаем, больной будет иметь положительный результат. А если сделаем некачественно, результат будет отрицательный.

— Александр Дмитриевич, как же Вам удалось сохранить Вашу систему и пережить кризис 90-х?

— У меня была большая школа, и не только в Ростовской, а и в Свердловской областях. А это совершенно разные подходы к управлению. Поэтому удалось взять лучшее. Будучи начальником аптечного управления Свердловской области, разработал систему безотказной лекарственной помощи. Заставил в каждой аптеке вывесить мой телефон для прямого контакта с посетителями. Это очень обязывало, так как сотрудники аптеки понимали, что может наступить ответственность за неправильные действия. А система была не рыночная. Если были нужные лекарства, то их всегда расхватывали.

Для меня же прежде всего важно, чтобы было обеспечение качественными и своевременными лекарственными препаратами любого пациента.

— Что для Вас лично произошло в 90-е годы?

— Мой характер позволял мне найти общий язык с любым человеком, руководителем или подчиненным. Помните, был такой министр здравоохранения великолепный врач Воробьев Андрей Иванович? Но он не был организатором школы для руководителя. Это серьезный недостаток. Провел под его управлением много времени, и очень многое от него узнал. Я только зашел в экономику, а он попросил меня вернуться на государственную службу. Год с лишним вместе с ним проработал, параллельно управляя Всесоюзным объединением «Союзфармация».

После развала Советского Союза вместе со своими помощниками мы разработали систему перехода к рыночным отношениям в аптечной службе. И ее я представил уже другому министру, генерал-полковнику Нечаеву. А он не захотел ее утверждать. Дело было в отношениях между нами. Он меня не воспринимал как своего работника или сотрудника Министерства здравоохранения.

Но меня поддержал заместитель Председателя Правительства Российской Федерации, и созвали расширенную коллегию. Увы, она мои предложения не приняла.

А я тогда предлагал реформировать аптечную систему очень просто. Например, отделить медицинские товары от косметических, перевязочных средств, препаратов без рецепта… То есть все нужно было разделить: лекарства по рецепту врача, особые психотропные вещества, наркотики и так далее. А то, что шло в разряде закупок государством, должно было остаться в государственном секторе. И в этом случае у рынка была бы возможность развиваться не за счет, а без ущерба здоровью нации. Потому что его определяют препараты, которые находятся в реестре жизненно важных.

Их, как и тогда, так и сейчас, несколько сотен. И это в течение 10-ти лет поставило бы рынок в нормальные условия, а государство смогло бы принять решение о переводе всей аптечной системы на рыночные отношения без ущерба для пациентов. Конкуренция ведь разная бывает. Идущая на пользу дела или наоборот. У нас же как таковой в начале перестройки ее не было. Например, «Союзфармация» до 97-го года обеспечивала 70 процентов рынка России. И мы не зарабатывали на лекарствах, так как установили наценку не более 20 процентов. А из-за инфляции во многом проигрывали. Аптеки, получая от «Союзфармации» лекарства без договора, расплачивались с нами только потому, что были в подчинении. Когда развалился Советский Союз, эти связи нарушились. В результате 1/3 часть аптек так и не расплатилась. Поэтому и производители в это время достаточно много потеряли.

И на рынок вышли люди, для которых главным были деньги любой ценой, они не понимали, что такое фармация, аптечное дело, и даже что такое лекарственная помощь.

— Как же Вы выжили и как смогли сохранить аптечную сеть?

— Лично я вел себя честно, так как прекрасно понимаю задачи аптечной системы, требования пациентов и контрагентов, с которыми мы работали. Поэтому зарубежные компании пришли ко мне с предложением подписать эксклюзивные контракты на поставку лекарственных препаратов только с нашей компанией.

С разумной точки зрения, для нас это было бы выгодно, так как мы имели бы большой объем продаж. И на этом зарабаты вали бы деньги. У меня была база, у меня был Научно-исследовательский институт, аптечная сеть и так далее. Наша компания выиграла бы, а в целом отрасль проиграла бы. Поэтому я все же подумал, посоветовался со своими помощниками, и мы решили не делать этого, чтобы дать возможность развиваться и новым структурам. Но мы-то наценку больше 20 процентов не делали, а партнеры, которые брали у нас лекарства, дальше уже добавляли от 60, а то и до 80 процентов. Сами понимаете, экономически кто в это время легче выживал. Лично я только за счет старых отношений с контрагентами-производителями и правильного отношения к пациентам, к лечебным учреждениям и за счет доверия, а не за счет экономики.

— А когда появилась Ваша компания?

— «Фармимэкс» появился после акционирования Всесоюзного объединения «Союзафармация». Потом оно преобразовалось в акционерное общество. Сначала было государственным предприятием, а затем — акционерным обществом.

Наш Президент инициировал создание Фонда «Круг добра», который сейчас дает возможность нашей стране, несмотря на все трудности, закупать самые высокотехнологичные и самые эффективные препараты, хотя в связи с санкциями многие компании прекратили клинические испытания. А развитие аптечной фармации строится, прежде всего, на введении в обращение новых лекарственных препаратов, которые по своим свойствам и качествам значительно выше, чем были до этого. И на острие всего этого находится с постоянным финансированием Фонд «Круг добра».

— Расскажите о Вашем участии в этой помощи детишкам.

— Мы работаем в этом направлении. У нас номенклатура лекарственных препаратов, которые лечат. И в своем портфеле мы не держим медицинские средства без доказанной эффективности. У нас они все с доказанной эффективностью. Это тоже позволяет нам удерживаться на этом рынке.

Вы знаете, наверное, что мы находимся в тройке крупнейших компаний по поставке лекарственных препаратов для государственных нужд. У нас, по моей оценке, производительность в несколько раз лучше, чем у наших конкурентов. И это позволяет нам здесь удерживаться, потому что в любой ситуации, определяющим развитие любой отрасли является наличие денежных средств. Это рынок.

— Расскажите про Ваши проекты и то, что непосредственно с Вашим участием уже делается.

— Основой фармацевтики является экономика и наличие финансирования. Если денег не будет, то, естественно, фармацевтическая отрасль развиваться не сможет.

А чтобы они были, надо правильно построить аптечную систему и производство. Это:

1. Разработка лекарственных препаратов, что в настоящее время требует громадных ресурсов, денег.

2. Производство лекарственных препаратов.

3. Дистрибуция, то есть хранение и доставка.

4. Розничные продажи.

Наиболее экономически эффективна первая часть — разработка. Сейчас одна новая молекула обойдется в 3-5 миллиардов долларов. А их надо где-то найти. Поэтому сегодня разработкой лекарственных препаратов занимается верхушка мирового фармацевтического рынка.

Почему это так дорого обходится? Да потому, что если я вло жился в разработку этой молекулы, то, предположим, из 100 или 1000 разных молекул только одна может быть эффективной. Все остальное выбрасывается.

Система построена таким образом, что на эти разработки направляется до 20 процентов от оборота. Вот такой большой денежный поток идет на эти дорогостоящие мероприятия.

— Вы этим всем занимаетесь?

— Мы занимаемся разработкой, может быть, не так успешно, но некоторые молекулы у нас есть. Для этого требуются большие финансовые ресурсы. Мы занимаемся производством, а еще дистрибуцией и розничной продажей. Но она занимает у нас не очень большой сегмент. Основа у нас сегодня — производство и дистрибуция, а также реализация лекарственных препаратов по программам.

— В каких участвуете в последнее время?

— В государственных программах. Мы участвуем в поставках Федерального центра планирования и организации лекарственного обеспечения граждан Минздрава России (ФКУ «ФЦПиЛО»). Кстати, часть препаратов для «Круга добра» там же закупается. И непосредственно сам фонд закупает лекарственные препараты, не зарегистрированные в России.

То, что из нашей страны уходят клинические испытания, это очень плохо, но мы хотя бы частично, чтобы не отставать от мирового рынка, можем закупать эти препараты до их легитимизации у нас в стране, что в дальнейшем даст компаниям возможность легче их зарегистрировать. Не исключаю, что это даже сделает фирма, и это позволит нам сохранить какой-то мировой уровень в России.

— Александр Дмитриевич, расскажите про Ваш проект «Скопинфарм».

— У нас был такой государственный проект по строительству завода по производству препаратов крови в городе Кирове. Это было лет 15 тому назад, и на этот проект было выделено по тем временам достаточное количество денег, около 7 млрд руб. Это большие деньги, но они были практически все использованы. К сожалению, проект не заработал по разным причинам — там сейчас до сих пор судятся, хотя это было давно.

Одной из серьезных и важных групп лекарственных препаратов, которая многим сохраняет здоровье, являются препараты крови. Особенно они нужны в экстремальных ситуациях, когда у человека идет большая ее потеря.

Очень востребована плазма крови и препараты из нее. И мы очень давно начали по этим программам заключать контракты. Но оказалось, что наша законодательная база не позволяет рыночным структурам и коммерсантам участвовать в проектах по сбору крови. Это полностью государственные функции.

Мы потратили больше трех лет для того, чтобы внести изменения в законодательство, позволяющее частным компаниям участвовать в заготовке плазмы. Потому что если ее не будет, строить завод по ее переработке смысла никакого нет.

Одна из крупнейших мировых компаний, а их всего 5, передает нам новые технологии по сбору плазмы и получению новых лекарственных препаратов из нее, несмотря на существующие в этом отношении ограничения. А у нас пока сохраняется договоренность о том, что технологии будут переданы, и мощность завода планируется на 600 тонн плазмы. Но потребность России, по одной оценке, — 1800 тонн, а по другой — уже на 3500 тонн плазмы. Наша первая очередь на 600, а вторая на 1200 тонн.

Этот проект мы осуществляем в Рязанской области. Его участником является «Фармимэкс» и станция переливания крови. Но для этого нужно еще и плазмохранилище, так как хранят ее при температуре минус 40-45 градусов Цельсия. А нижний предел минус 25. У нас предел пониже, чтобы удлинить срок хранения. Это экономичней.

Такой температурный режим у нас внедрен давно. И сегодня он до -65 градусов. Но самое сложное, как Вы понимаете, это перевозка, потому что ее можно осуществить только с сухим льдом и только авиатранспортом. Увы, это очень дорого. А еще нужны датчики, которые посекундно отмечают колебания температуры. И если они будут отличаться от нормы, значит, эти препараты подлежат списанию.

— Сейчас модно называть фармацевтическую индустрию одним словом «фарма»...

— Фарма — это часть системы сохранения здоровья нации. Но это не зарабатывание денег. Безусловно, все должно быть рентабельным, но не более того. Поэтому все деньги, которые зарабатывает сегодня наша компания, мы пускаем в развитие производства.

В 2014 году мы купили старый завод, построенный итальянцами. И за эти годы вложили в него 3 млрд руб., чтобы привести его в состояние, соответствующее GMP (правила надлежащей производственной практики).

В итоге объем продаж завода с 2014 года возрос с 300-500 млн до 44,2 млрд в год.

— Александр Дмитриевич, какие еще Ваши проекты Вы считаете социально значимыми?

— Препараты крови — это уже большой спектр. И у нас договоренность, что все новые препараты будут в обязательном порядке вводиться в оборот в Российской Федерации.

Второй наш крупный проект по онкологии.

Есть договоренность с одним достаточно значимым контрагентом с запада, который передает нам технологию. К сожалению, мы с ним договорились пока только на технологию готовой лекарственной формы. Они там разные. Но это онкологические препараты, поэтому требуют отдельного помещения, то есть это еще одна отдельная стройка. Скоро закончим одну и сразу начнем следующую. Они будут соответствовать всем современным требованиям и намного лучше, чем многие заводы Европы, Америки и других стран. Я имею в виду и материальную базу, и все остальное, мы и сотрудников готовим соответствующим образом.

В Рязанской области у нас имеется договор с тремя институтами по подготовке кадров. Со студентами договариваются, и они проходят практику с учетом того, что в дальнейшем пойдут на работу в «Скопинфарм».

А еще наша компания является самой крупной в России по портфелю орфанных препаратов, в котором более 50 наименований. И мы стараемся каждый год увеличивать его содержание.

— Почему для Вас так важно быть нетолько дистрибьютором лекарственных препаратов, но и производителем? Для Вас лично это важно? Почему Вы пошли этим путем?

— Дистрибуция — наиболее сложная и рискованная часть фармацевтического рынка.

Наиболее устойчивая часть — это производство, где требуются особые капиталовложения на разработку препаратов. А те люди, которые могут разрабатывать новейшие лекарственные препараты, должны иметь и образование, и уровень жизни, и все условия для работы.

Соответственно, их содержание достаточно серьезное.

В России слишком много аптек, а экономика фармацевтического рынка такое их количество содержать не может. Отсюда и тянутся все проблемы. Специалистов в аптеках нет, а профессионалов тем более. Ну а которые приходят, не готовы. Розничная аптечная сеть старается снизить расходы, а главный расход — это заработная плата, помещения и их содержание.

— Александр Дмитриевич, что для Вас золотой стандарт в Вашей профессии?

— Когда человек имеет возможность помочь, он не должен отказывать пациенту в удовлетворении его потребности. И если я верю в лекарственный препарат, эффект от него может быть значительно больше. А такая вера может родиться только в том случае, если больной вместе с врачом и фармацевтом. Только эта тройка обеспечивает эффективное лечения.

— В одном интервью Вы сказали, что фарма — это не бизнес, но при этом Вы успешный бизнесмен. Как у Вас это сочетается? Почему фарма — не бизнес?

— Вы можете меня назвать успешным бизнесменом, но я не бизнесмен, а больше государственный служащий и не могу изменить себя, потому что десятилетиями требовал от людей, обучал их, как поступать в отношении пациента. Поэтому, занявшись бизнесом, я не могу нарушить эти мои принципы и основные подходы к своей профессии. И я их соблюдаю.

У меня вице-президент — моя дочь. И она точно так же соблюдает все эти принципы. Мы не позволяем себе взять в портфель препарат, который неэффективен. А когда выводим его на рынок, мы в обязательном порядке проверяем обоснованность его цены. И большинство зарубежных фирм это устраивает, потому что для них в данном случае это имеет очень большое значение, как к этому делу относится наша компания.

Они проводят большое обучение наших сотрудников, и мы сами их тоже учим. Раньше были приказы, законы и так далее. Сейчас в рыночных условиях на каждую процедуру есть утвержденный регламент. И все должны их соблюдать, а потому всех надо обучить соблюдать эти регламенты. А это самое сложное.

— Помните, когда Вы полюбили свою профессию?

— Помню. Честно сказать, я ее любил всегда по одной простой причине — 3 года работал директором, заведующим аптекой. И когда ко мне приходили люди, и я им оказывал помощь, получал огромное удовлетворение, даже иногда и без простого «спасибо». Когда чувствуешь, что ты сделал что-то нужное для человека, а здоровье — это самое главное в нашей жизни, уже получаешь радость. Поэтому я относился к своей службе с большим уважением.

Но в какой-то степени стеснялся своей профессии — крупный мужчина, а в те времена в аптеках в основном работали женщины. Да и в Пятигорском фарминституте только 50 процентов было мужчин. А когда работал на Урале, по мнению многих руководителей химических производств, лучшими специалистами по химии были фармацевты. То есть нам институты вкладывали очень правильные знания. И я благодарен институту за то, что его преподаватели мне вложили в голову правильное мышление о лекарствах. На каждой лекции говорили, что лекарственное средство — не товар. А еще я очень люблю строительство. В Ростовской области в аптечном управлении отвечал за развитие аптечной сети, за фармацевтические направления, за финансовые показатели и за строительство. Под моим руководством с 1965 года по 1973 год было построено более 140 новых зданий.

А в Свердловске за 4,5 года, что я там работал, построил крупный аптечный комбинат площадью 36 000 кв. м. и внедрил систему безотказной лекарственной помощи.

— Спасибо!